“Трудности чтения на клиросе”

Чтение на клиросе стало для меня самым мучительным делом. Я страдала, когда Батюшка заставлял меня читать, но лишиться чтения мне не хотелось. Однажды, после всенощной, вскоре после 1-го часа, Батюшка как обычно объявил вечерние молитвы и добавил: «Прочтет Вера». Я знала, что это откосилось ко мне, потому что Вера Р. никогда не читала вечерних молитв, ей достаточно было чтения за всенощной, но читать, когда рядом стояла прекрасная чтица, читать и чувствовать, что все слушают и сравнивают, для моей гордости было просто невыносимо. Мне страшно было ослушаться Батюшку, но преодолеть свою гордость еще труднее. «Батюшка сказал „Вера“ — это значит Вера Р., ведь она настоящая чтица, а не я», — подумала я в оправдание своей гордости и шепнула Вере: «Тебе читать» «Нет, тебе», — возразила Вера, и мы обе нерешительно двинулись к книжке. Получилась пауза. Батюшке надоело ждать и он сказала: «Николай Александрович, читайте Вы». Голос его не обещал ничего доброго. Сердце мое упало, мне стало страшно. Я решила дождаться Батюшки, чтобы попросить прощенья, вместе со мной ожидала и Вера, тоже немного смущенная. Ждать пришлось очень долго. Батюшка исповедовал. Наконец, часа через полтора, он вышел из-за ширм.

Первая подошла к нему Вера, Батюшка, видимо, сказал ей что-то ласковое, засмеялся, и Вера убежала домой веселая. Меня Батюшка встретил внешне строго: «Непослушанье», — сказал он, стараясь придать своему голосу больше суровости, но видно было, что он не сердится, и моя просьба о прощении была принята благосклонно, однако Батюшка очень твердо и решительно сказал: «Завтра ты будешь читать вечерние молитвы, или я тебя никогда больше не пущу на клирос». Со страхом ждала я завтрашней всенощной и днем уже начала маяться от помыслов протеста и возмущения против постановления Батюшки.

Трудно мне было стоять всенощную, обуреваемой искушением, и ужасно было мое состояние, когда пришло время вечерних молитв, и мне надо было в присутствии многих лиц, которым мое чтение не нравилось, читать молитвы. Несколько шагов до клироса казались мне путем, утыканным гвоздями, взять и открыть книгу было все равно, что поднять целую каменную гору. Неимоверных усилий стоило мне открыть рот и начать чтение, но я боялась ослушаться Батюшки, хотя минуту и промедлила, а поэтому я все-таки зачитала. Спазмы давили мне горло, мне казалось, что я сию минуту расплачусь, в одном месте голос совсем сорвался и задрожал… Однако до слез дело не дошло, и чем дальше я читала, тем больше успокаивалась и дочитала до конца уже совсем легко.

На исповеди, когда я рассказала Батюшке все свои искушения с чтением, он сказал мне: «Нет, лучше тебе совсем не читать, а то только одни искушения получаются». Я огорчилась. Этого мне тоже не хотелось. «Батюшка, — робко попросила я, — а все-таки иногда, хоть разок, разрешите мне почитать кафизму». «Хорошо, — согласился Батюшка, — только не капризничай». Вечером я пришла в храм до начала всенощной. «Вот что, — сказал мне Батюшка, проходя мимо, — почитай сегодня кафизму за вечерней». Я испугалась, я ведь никак не ожидала такого скорого ответа на мою просьбу и стала отказываться. Батюшка как будто принял мой отказ, но, когда пришло время кафизме, он решительно подозвал меня: «Читай». Пришлось покориться. Читала я очень робко. Рядом со мной стоял Сергей Михайлович и нетерпеливо вертел листочки Псалтыри. Я чувствовала, что надо читать быстрее, пыталась спешить, но ничего у меня не выходило, и я сознавала, что читаю плохо. Наконец кафизма была дочитана.

Расстроенная, убежала я в темный Покровский придел и проплакала том всю всенощную. Я чувствовала себя наказанной за высказанное желанье читать кафизму, и мне было очень стыдно… «Не умеешь читать, так нечего и нос совать». После всенощной я рассказала Батюшке о своих переживаниях, просила у него прощенья за плохое чтенье, а также просила больше меня никогда не звать на клирос. Батюшка сказал мне, что ничего особенно плохого он не находит в моем чтении и незачем было так унывать, что же касается будущего, то это он посмотрит, и обещаний вперед никаких не дает.



Поделиться:

Вера Владимировна Бородич

Vera Borodich tРодилась она в 1905 году в Москве в семье служащего. Училась в гимназии, окончила среднюю школу, Ленинградский государственный университет (факультет языкознания), аспирантуру. Вера Владимировна Бородич стала видным специалистом по славянским языкам.

Вот как вспоминает сама Вера Владимировна о том, как она стала прихожанкой Толмачевского храма:  

«Двенадцати лет стала я интересоваться религией, ходить в церковь, читать Евангелие. С шестнадцати лет ходила в храм Христа Спасителя, познакомилась с отцом Александром Хотовицким* и стала его духовной дочерью. После его ареста в 1922 году я осталась без духовного руководства, охладела к религии, однако ненадолго.

Подробнее...

Оглавление