"Приговор"

В самый праздник Введения после ранней обедни я по просьбе матушки поехала в Бутырскую тюрьму делать денежную передачу. (Передача бывала два раза в неделю: одна вещевая, другая денежная).

Дождалась и ответа, мне только показалось странным, что расписка в получении денег была сделана как бы не рукой Батюшки, так изменена была его подпись.

Списки высылаемых вывешивались вечером через день. За этими списками у нас все время следили. В этот день как раз должны были быть вывешены списки, но я не осталась их ждать. Следили за списками другие лица. Я поспешила домой, мне хотелось попасть в церковь ко всенощной, к акафисту св. Николаю, который читался у нас по четвергам. Приехала в церковь и матушка. И вот во время чтения акафиста матушку вызвали к свечному ящику и сообщили ей, что видели фамилию Батюшки в списке высылаемых на завтра. Бодрая всегда матушка, на этот раз не выдержала и расплакалась, слишком тяжелой была весть.

Однако, плакать было некогда, надо было готовить для Батюшки вещи, собирать его в дорогу, а на завтра добиваться свидания с ним. Матушка поехала поскорее домой, а я, зайдя ненадолго к себе, чтобы предупредить маму, тоже поехала на Воробьевку.

Мы долго не ложились с матушкой в эту ночь, приготовляя для Батюшки все необходимое в дорогу. Рано утром, в шесть часов, мы отправились с вещами в Бутырскую тюрьму, куда немного погодя должна была привезти Колю и Машу Юлия Васильевна и приехать Сережа и Андрюша. Мы весь этот день дежурили в тюрьме.

Передали последнюю передачу. Матушка хлопотала о свидании, свидание разрешили в четыре часа дня. Зоя увезла к себе на это время Колю и Машу. Андрюша ездил в прокуратуру узнать о приговоре и привез весть для нас неожиданную: Батюшка был осужден на три года концлагеря, а мы-то надеялись, что наказанием будет только высылка из Москвы, что матушка и мы сможем поехать к Батюшке и увидеть его…

Зоя Николаевна так вспоминает об этом дне: «Сегодня видела во сне Батюшку, окруженного светом, каким я его себе представляю».

Утром все молились св. Митрофану Воронежскому, которому завтра праздник. Мне опять кажется, что я увижу Батюшку сегодня вечером… Пришла Александра Евгеньевна. «С чем Вы?» — «Батюшку высылают, пойдемте скорее в тюрьму». Это был одиннадцатый час дня. Приезжаем. Много наших, монахини из Григорио-Неокесарийского храма. Детишки сидят на вещах, такие тихие, присмиревшие. Как мы тут все слились воедино, действительно, одна любящая семья была. Упросила матушку Евгению с детьми поехать ко мне. Покормила детишек. Потом гуляла с ними, сидели на лавочке. Машенька все прижималась ко мне, все молчала, и ни разу не покапризничала. Купила ей трубу, а Коля даже не хотел игрушек. Обещали свиданье на два часа, а дали в пятом часу. Коля расспрашивал, где папа гуляет, где то окошечко, что видно из окна. Я его просила не забыть сказать Батюшке, что «тетя Зоя» просит прощенья. Андрюша приехал от прокурора (это было еще в час дня) и сказал, что посылают в концлагерь, вероятно, в Сибирь по 58-й ст., 10 и 11 отделы. Значит, самое худшее, хуже смерти. С его сердцем и состоянием здоровья — принудительные работы. И нам поехать нельзя. До последней минуты надеялись, что хоть далеко, но в ссылку, можно кому-нибудь служить Батюшке, заботиться о нем, писать ему…



Поделиться:

Вера Владимировна Бородич

Vera Borodich tРодилась она в 1905 году в Москве в семье служащего. Училась в гимназии, окончила среднюю школу, Ленинградский государственный университет (факультет языкознания), аспирантуру. Вера Владимировна Бородич стала видным специалистом по славянским языкам.

Вот как вспоминает сама Вера Владимировна о том, как она стала прихожанкой Толмачевского храма:  

«Двенадцати лет стала я интересоваться религией, ходить в церковь, читать Евангелие. С шестнадцати лет ходила в храм Христа Спасителя, познакомилась с отцом Александром Хотовицким* и стала его духовной дочерью. После его ареста в 1922 году я осталась без духовного руководства, охладела к религии, однако ненадолго.

Подробнее...

Оглавление